Ночь, тихая и спокойная для любого нормального человека, принесла Богданову не мало неприятных моментов. Все началось с возвращения домой Анатолия в странном состоянии молчаливого спокойствия. И даже пакет с мусором, неизвестно откуда взявшимся в его доме, был отправлен в ближайший мусорный бак под конвоем Анатолия Анатольевича без малейших возражений. Со стороны последнего, разумеется. И ужин был съеден, и тарелки помыты, и стол вытерт. И даже спать Богданов лег, как и договаривался с Александром, с эльфом, на все вопросы которой он отвечал односложно. И спящий на самом краю кровати Анатолий, не понимающий, почему это на собственной кровати он занимает такую неудобную позицию, лишь с четвертой попытки смог переместить плеер с наушниками, блоком питания, диском и наушниками. Причем наушники перенеслись не полностью – один наушник так и остался в столе в другой комнате. После этого злосчастного перемещения Богданов еще долгое время думал, почему не пошел и не взял плеер сам, собственными руками. Ответ Анатолий Анатольевич нашел только один – не хотел он беспокоить уже спящих. А так как кабинет его, в котором собственно и находился плеер, был следующим за его (или их, как поправил себя Богданов, невольно бросив взгляд на спящую Свету), и разбудить он мог только одного человека (вернее эльфа, опять таки поправил себя он), то стало Анатолию грустно. И под приятную музыку, играющую только в одном ухе, он неспокойно заснул.

 Тьма и хаос танцующих в ней теней завораживали Богданова. Он знал, что спит. Спит на краю постели, что рука его свесилась и ладонь покоиться на аккуратно поставленных тапочках. Он слышал музыку из наушника, лежащего рядом с его ухом. Он чувствовал привычную уже боль в глазах, от которой не помогали никакие капли, не проходящую даже после обильного сна. Но вместе с тем он сидел в собственном кабинете, и смотрел в огромное зеркало, коего (Анатолий точно это знал) в его кабинете никогда не было. А в зеркале сидел такой же Анатолий, и так же смотрел в это зеркало. Долго очень Богданов просто смотрел в свое отражение, пока то не покачало головой (а сам он этого точно не делал) и он заглянул ему в глаза. Которых не было. Есть голова, лицо, прочие части тела, даже ресницы есть, а глаз – нет. Как будто рисовавший на черной бумаге художник забыл их нарисовать.

 Один мимолетный взгляд – и Богданов уже проваливается в эти бездонные колодцы, кои по ошибке (или собственной глупости, опять же поправил себя он) поименовал глазами. Анатолий Анатольевич чувствовал падение всем своим естеством, но глаза не слезились от режущего их ветра, а волосы и одежда (просторная толстовка с балахонов и широкие бриджи) оставались неподвижными. И Богданов проснулся.

 «Сегодня же сделаю это!» - твердо сказал он сам себе, протер глаза и сел на постели. Солнце успело подняться довольно высоко, и людские толпы в отдалении от посольства намекали на начало рабочего дня. Надев тапочки и взяв в руки джинсы, опять таки аккуратно повешенные на спинку постели, Анатолий сначала попытался одеть их не снимая тапочек, но вскоре убедился в тщетности своих стараний и оделся нормально и направился в место, после приезда Марины Анатольевны, ставшее центром его квартиры – кухню. Там с ним ласково поздоровались («Сколько спать можно?! И в кого это ты такой лентяй у меня…» - это Марина Анатольевна, «Точно-точно, совсем совесть потерял!» - это уже Александр, вешающий новые занавески, «Доброе утро, Мастер» - это Ольга, «Привет» - это чуть покрасневшая (видимо, от какой-то работы, подумал Анатолий) Света), и так же мило намекнули на то, что завтрак (суп, перловка с мясом, пироги, чай, печенье и конфеты) стынет.

 «Сын, как спалось?» - «Хорошо. Спасибо» - «А вот Света рассказала, что ты всю ночь музыку слушал» - «И что?» «Как это? Ты ночью в постели со Светой чем должен заниматься?». На этом месте Анатолий Анатольевич поперхнулся чаем и чуть не столкнул тарелку с супом на колени Александру. «Ээээ» - промямлил Анатолий, на что получил ответ, заставивший его поперхнуться еше раз – «Спать! По начам молодые люди твоего возраста должны спать. Больше восьми часов. А ты сколько спишь?» - «Ну… почти столько…» - «Да?!» - «Я же говорю – почти…» «Вот… Да ты ешь, а то смотреть на тебя больно» - «Да, мама» - «И ты, Сашенька, тоже. Вот я тебе еще супчика налью…» Александр с одной половиной конфеты  в руке, а другой – во рту, по мыслесвязи прокричал Богданову: «Сделай что-нибудь! Я уже не могу!!!»

 «Эээ… Нам пора, спасибо, было очень вкусно, всем счастья, здоровья и вообще досвидания…» - на последнем слове Богданова ион, и Александр были уже в прихожей. Но не они одни – женский коллектив был там же, вопросительно (скорее подозрительно – подумал Анатолий)  поглядывая на сильную половину. «Куда это вы?» - «Мы…в институт…да, Анатолий?» - «Да, точно…» Марина Анатольевна тепло улыбнулась: «Ну тогда удачи, мальчики», а Оля спросила (чем очень сильно удивила обоих парней – эльф ведь всё-таки): «А когда вы вернетесь?» - «Ммм… Оля, я тебе на мобильник позвоню, как точно узнаю» Анатолий, миную дальнейшие разговоры и прощания, просто вышел из квартиры, за ним последовал и Александр.

 «Тебе не кажется, что последнее время мы слишком часто покидаем родной дом поспешно?» - «Да, Александр, что-то такое есть…» - «Куда пойдем? Я почему спрашиваю – тебе звонил Дима, в инсте туса намечается крупная, тебя приглашали» - «Если хочешь, сходи сам, я пас» - «Нет, если идти, то вдвоем. Ну так куда двинем? Я бар один хороший знаю…» - «Я думаю в больницу заглянуть» - «Глаза?» - «Да. Не то, что бы очень уж, но всё-таки…» Александр хлопнул Богданову по плечу и спустя минуту оба уже садились в такси. «На Холмы, в больницу Блэкхоука» - «Ясно, с вас 20» - «Держи». Мягкие кресла были очень удобны, и Анатолий откинул голову назад, закурил сигарету и закрыл глаза.

 «Хе, Богданов, хватит дрыхнуть, приехали уже» - «Я не сплю! Я просто закрыл глаза!» - «Ага. И сигарету на пол уронил…» - «Я не спал!» - «Хорошо, хорошо. Ты просто дремал…» - «Ладно, пошли уже. Спасибо, до свидания» - «Удачи»

 Уютное двухэтажное здание из дерева стоящее на возвышенности среди густых деревьев было больницей Блэкхоука. Частной больницей Нового института. Среди использующих метафизическе способности очень распространены специфические заболевания, или, точнее сказать, проблемы. У каждого, обладающего способностями, превосходящими стандарт, при использовании этих самых способностей на максимуме своих возможностей, повреждается определенный орган или часть тела. И с этим ничего нельзя сделать. Такова природа метафизики – взамен силы она требует что-то взамен.

 В холе на диванчиках сидели четыре человека, но никто не говорил – в среде студентов Нового института не принято распространяться по поводу своих слабых мест. «Анатолий, тебе смс» -шепотом сказал Александр - «По мыслесвязи прочитай» - «Уважаемый господин Богданов, напоминаем Вам о необходимости посещения занятий, о необходимости присутствия в стенах института с выбранным вами оружием, о  сегодняшнем семинаре по мировой культуре. Деканат.» - «Александр, а костюмы готовы?» - «Да, мы ведь их месяц назад еше сделали. Только они дома» - «Ладно, на обратном пути захватим».

 Маленький деревянный холл больницы, выполненный в мягких светлых тонах, как обычно, был пуст, и лишь одно из восьми кресел для ожидающих приёма врача пациентов было занято. И занято оно было знакомым Анатолия, к великому неудовольствию последнего. Это был Алекс – студент из параллельной группы, с которым в силу ряда обстоятельств Богданову одно время пришлось долго общаться. Алекс был невысоким светловолосым парнем двадцати трех лет с ужасающего размера самомнением и противным, низким чувством юмора. Он очень много говорил, очень мало слушал и очень любил сплетни. При всем при том он был достаточно сильным физически и метафизически, чтобы избежать побоев. Но его, мягко говоря, не любили.

 «Приветы! Как это вас сюда занесло? Не часто в такой дыре встретишь таких людей» - Анатолий по мыслесвязи передал Александру: «Знаешь, поезжай за костюмами прямо сейчас. Незачем тебе терпеть его общество» - «А ты как?» - «Переживу как-нибудь» - «Ну ладно, скоро вернусь». После краткого обмена мыслями Александр саркастично улыбнулся и сказал, глядя в бесцветные глаза Алекса: «Ох, какая жалость, что мне надо бежать – не смогу поговорить с таким хорошим и интересным человеком, как вы, Алекс!» - «Да нет, что вы, мне вот совсем не жаль, Александр. Небось торопитесь выполнять указания своего господина?» Но конец его фразы застал пустоту на месте Александра, а Анатолий Анатольевич только сжал зубы. «Ну как, неужели решил все-таки посещать наш скромный институт? Да, я вот хотел спросить, как у тебя с девушками? Нашел кого-нибудь?» После вопроса Алекс, что ему крайне не свойственно, замолчал, и начал ждать ответа Богданова, и тому, в силу правил вежливости и такта, пришлось всё-таки ответить: «Все в порядке, пока никого нет» - «А что так? Были ведь, неужели расстался? Со всеми?! И почему? Неужели секс надоел? Знаю, приедается иногда, да ведь это ненадолго. А что, попробовал бы что-нибудь новенькое, и интерес бы вернулся, ха-ха! Я конечно себя психологом не считаю, но интересно проанализировать твои ответы и составить твой психологический портрет. Ну так все-таки, почему ты со всеми расстался? Ты отвечай, отвечай, или это я тебя прерываю? Да нет, если не хочешь говорить, так и скажи, все понятно, у каждого – свои загибы» При этом он сильно картавил (как-то раз Анатолий не выдержал и простым ударом вырубил Алекса, минуя его защиту, и с тех самых пор тот избегал прямых издевок над Богдановым) и плевался - «Я не хочу об этом говорить» -Очень мягко улыбаясь, тихо и медленно сказал Анатолий, как бы поставив одну короткую фразу в противовес зыбкой речи Алекса. «Почему? Расскажи, ты же знаешь, я ни кому, рот на замке до самой могилы! Давай, давай, не ломайся! Ладно-ладно, шучу я, ха-ха» Тут открылась дверь приемной и медсестра пригласила Алекса проследовать в кабинет врача. «Ну, еще увидимся! Не забывай, пиши, звони, используй телеграф и голубиную почту, ха-ха»

 Оставшись в гордом и благородном одиночестве, Анатолий ничуть не расстроился – любое одиночество лучше такого общества. «Так, сегодня у нас будет фехтование… Не умею я драться на мечах, да не люблю это дело. Ладно, что-нибудь придумаем. Открылась дверь приемной второго врача и из неё вышла пожилая женщина с тросточкой, а за ней – неизменная медсестра-эльф: «Заходите пожалуйста» - «Да, спасибо большое». Кабинет врача вызывал у Богданова острое чувство неприязни – очень уж похоже на кабинет зубного врача, но зато сам Крис Мидхорн (так звали врача) был милым и душевным человеком, успокаивающим одим своим присутствием.

 «А, Анатолий, здравствуйте, здравствуйте, опять глаза беспокоят? Я же вам в прошлый раз говорил, и сейчас скажу – берегите себя. Капли, что я прописал, капаете?» При этом Крис по-доброму улыбнулся и посмотрел с мягким укором «Да, доктор, каждый день» И Анатолию Анатольевичу даже стыдно стало, что обманывает такого доброго человека. «Ну тогда располагайтесь на нашем скромном троне и я вас осмотрю» сказал доктор Крис и указал на зубоврачебное, как его именовал Богданов, кресло.

 «Так… Посмотрите вот сюда… Ага. Расслабьтесь. Сейчас вы уснете на несколько минут» Богданов моргнул, и, открыв глаза, заметил, что минутная стрелка на настенных часах в кабинете доктора передвинулась на четверть круга. «Анатолий, ближайшие два дня вы не сможете оказывать прямое воздействие, а я рекомендую вам воздержаться от этого дней на десять» «А… Мне же… Вы… Могли бы хоть спросить в конце концов!» «И в ответ я бы услышал: «Доктор, я все понимаю, но у меня учеба, мне нельзя, и вообще я очень занят и зайду к вам через недельку…», а сами бы тем временем почти ослепли. Вот, возьмите еще один пузырек тех капель, что я вам прописал. На всякий случай» И Крис Мидхорн протянул Анатолию Анатольевичу маленький пластмассовый пузырек, точную копию которого Богданов случайно спалил (вместе с половиной комнаты и всей своей одеждой), готовясь к начертательному проецированию.

 Анатолий еще раз поблагодарил доктора, и, выйдя из больницы, удивился тому, что свет не режет глаза и те не слезятся и решил покурить. Привычным жестом достав сигарету и поднеся её ко рту он щелкнул пальцами, но огня не появилось. Богданов сразу же вспомнил про крайне скромное количество наличности, которую не переместить, ни спроектировать нельзя (неудержавшись, он все-таки попытался, но все попытки настроиться провалились – золотые молнии, обычно хаотично плясавшие перед закрытыми глазами и силой воли вплетаемые в упорядоченные узоры, просто не появлялись), на попутках доехал до ближайшей станции метро и там поехал по направлению к центру.

 Полупустые грязные вагоны заполнялись по приближению к центру и вскоре Анатолий стоял в углу, зажатый женщиной необъятных размеров с двумя большими сумками и сидящем прямо на полу, привалившись спиной к стене вагона, бородатом парне в сером плаще. На следующей после той, на которой зашел в вагон Богданов, в вагон вошел не совсем трезвый лысеющий мужчина в кривых побитых очках и ужасающего вида одежде. Спустя еще одну остановку он оказался рядом с сидящим тогда еще, но быстро уступившим ему место Анатолием. Пьяненький мужчина добродушно улыбнулся и достал из кормана состоящего из дыр пиджака серого цвета желтовато грязную бумагу и дешевую черную шариковую ручку. «Парень, разреши тебя нарисовать? Я тебе подарю портрет!» «Нет, дядя, спасибо Вам, но меня уже один раз нарисовали. Вы лучше вышли – Выша ведь остановка» «Моя?» «А Вы так не считаете?» «Ладно… До свидания, парень» «Нет, дядя, не «до свидания» - прощайте».

 Не очень вежливое поведение Анатолия Анатольевича имеет под собой веское основание – еще живя в Москве и тратя по три-четыре часа в сутки на проезд в метро, тринадцатилетний Богданов нарвался на такого «художника». На следующий день его била машина, причем вреда Богданову не было вообще – отсутствовали даже синяки, а вот за восстановление машины родителям Анатолия пришлось отдать большую сумму денег. Через две недели его знакомых, с которыми он не поссорился, можно было пересчитать по пальцам одной руки, и в метро у него украли кошелек с документами, проездными,  деньгами. Сам Анатолий серьезно задумался над интересной последовательностью случайностей, и пришел к выводу, что если как-то не изменится, то до совершеннолетия точно не доживет. И изменился. Очень и очень сильно.

 Доехав до нужной остановки, Анатолий Анатольевич вышел из метро, помянул добрыми словами мыслесвязь и позвонил Александру по мобильному телефону, узнав адрес кафе, где тот ждет Богданова, и пешком побрел до пункта назначения. Анатолий очень любил пешие прогулки по улицам старых городов. Отчасти, из-за географического критинизма, который у Анатолия Анатольевича присутствовал в очень сильном проявлении, но вовсе его не беспокоил – Богданов всегда доходил до нужного места какими-то закоулками и дворами, руководствуясь одной только интуицией, и получал при этом массу положительных эмоций, нередко даже знакомясь с новыми людьми. Но сейчас был не тот случай – Богданова ждали Александр с девушками, и ждали уже довольно таки долго.

 Переходя дорогу по пешеходной зебре, Анатолия окликнул до боли знакомый голос – Алекс сидел в машине прямо перед Богдановым. «Хэй, доблестный сэр! Куда же это вы в такой спешке направляете свои стопы? Садитесь, садитесь, ха!» В другой раз Анатолий Анатольевич ни за что на это бы не согласился, но на данный момент обстановка несколько отличалась от обычной и Анатолий согласился, и, садясь в машину, сообщил адрес кафе. «Через десять минут будем на месте. А что это ты дороги пылил? Телепорт или такси на худой конец, или приказал бы своему...» Поймав взгляд Богданова Алекс поперхнулся, и продолжил уже не так мажорно, как начинал «Ну, попросил бы Александра, он бы заехал… Да, что ты сегодня делаешь? Мы тут с ребятами собираемся, давай-ка ты к нам?» «Нет, Алекс, большое спасибо, но у меня планы» «С девушкой что ли встречаешься? Ха, так бери ее и к нам!» «У тебя в голове помимо девушек что-либо присутствует?» «А как же!  Есть много интересных способов развлечься…» Алекс заметил, как Анатолий с сигаретой в зубах хлопает по карманам в поисках огня «На, от сердца отрываю, ха! Дарю» Богданов прикурил от предложенной довольно стильной зажигалки «Нет, спасибо» И положил ее на бардачок машины. «Да ты что? Нехорошо… От подарка отказываться…» «Ладно. Возьму я твою зажигалку» «А вот мы и приехали. Тебе до попорота направо и там несколько шагов – увидишь вывеску. До встречи» «Давай» сказал Анатолий, выпрыгивая из машины (оставив там зажигалку) и быстро двигаясь в строну кафе.

 Маленькое, уютное, в спокойных тонах и без шумных посетителей – Александр хорошо знал вкус Богданова.  Только самого Александра, как, впрочем, и Ольги, здесь не было – за угловым столиком сидела Света и что-то читала. Анатолий подошел к столу и легко коснулся рукой плеча Светы «Привет. Как дела?» «Все хорошо, Мастер. Все Ваши приказания исполнены» «Хватит придуриваться, у тебя ведь полная автономия…» Анатолий, говоря это развернулся в поисках официантам и жестом попросил того подойти, а когда разворачивался к столу, ощутил на своей щеке поцелуй Светы «Ты чего?» «А у меня полная автономия. Привет, Богданов» - заявила девушка и очень приятно рассмеялась, вскоре к её смеху добавился и смех Богданова.

 Дверь кафе открылась, но порог миновала только голова Алекса, оглядывающего помещение в поисках чего-то ему необходимого. Остановив свой взгляд на Богданове, голова Алекса втащила в кафе остальное тело и бодрым шагом направилась к его столику. «Вот так номер! Не ожидал, Анатолий Анатольевич, никак не ожидал… Подарок – оставили, сами с девушкой… А как же пригласить друга? Давайте-ка и я к вам присоединюсь, ха!» Богданов ощутил непонятное раздражение. То есть, само раздрожение в присутствии Алекса – вещь понятная, логичная и легко объяснимая, но что бы так резко возникло и с такой силой ударило… «Странно…» - подумал Анатолий и попытался успокоиться «Алекс, тебе чего?» Алекс уже сел за столик, положив напротив Богданова зажигалку-презент и вольготно развалился в своем кресле «Да вот, рещил заглянуть к тебе на огонек, посмотреть, как развлекается знаменитый Богданов.. Да, девушка, я вижу, Анатолий Анатольевич так рад моему появлению, что еще не совсем пришел в себя и потому меня вам не представило. Так вот, я сделаю это сам. Алекс. К вашим услугам» Да… от такого пафоса у нормальных людей поднимается давление, а экспрессивные люди лезут в драки или полемику. «Светлана, очень приятно» - как то не очень уверенно сказала Света и посмотрела на Анатолия. «Так о чем это мы говорили? Ах да, я ведь приглашал вас на сегодняшнюю вечеринку…» Алекс резко замолчал «Слыш, Богданов, а это что, эльф что ли?» «Тебе то какая разница?» Богданов с трудом сдерживал себя от резкого удара кулаком в нос этому недоумку. «Блин… Работа знатная, все говорили, да и сейчас говорят, а своими глазами первый раз вижу… Слушай, дай на недельку попользоваться?» «Чего?» «Ну, тогда дня на три…» «Тебе крышу что ли сорвало?» «Да какая тебе то разница? У тебя ведь дома еще один есть, его и будешь использовать по прямому назначению, а этот эльф мне сегодня ой как пригодиться»

 Звонкая пощечина Светы прервала вдохновенную тираду Алекса. Богданов увидел, как пальцы Алекса, лежащие на столе, за нсеколько секунд простучали незамысловатую мелодию. Людей, обладающих метафизическими способностями такого толка в Новом институте называли бардами – им для достижения кого-либо воздействия нужен был определенный звук или комбинация звуков. В этом их слабость и в этом же их сила. Пока звуковая комбинация не закончена, такой метафизик беспомощен, но с концом звука наступает сильный эффект. Способности Алекса были гораздо ниже среднего уровня, но для того, что бы сделать круглое отверстие диаметром в несколько сантиметров в голове у дерзкого эльфа, их хватило бы. Барды обучаются в отдельных группах, и конкретные особенности их способностей мало кому известны даже в самом Новом институте, но один из друзей (если про этого человека вообще можно это сказать) Богданова – Ермак, самый сильный бард во всем институте, в обмен на помощь Богданова пообещал тому любое желание (исполнимое, не затрагивающее чести Ермака и его родственников и друзей, не приносящие прямого вреда ничему живому). Богданов с радостью согласился – еще бы, только-только освоив технику телепортации предметов малой массы, он должен был из Нью-Йорка телепортировать себя и Ермака (никто, кстати, не имеет ни малейших догадок, откуда у тощего и низкого блондина с очень мягким голосом такое прозвище) в Сибирь, и от туда, спустя семнадцать минут и пять секунд, в Нью-Йорк телепортировать себя, Ермака и еще одного человека, массой превосходящего Богданова и Ермака вместе взвешенных раза в два. Это было интересно, сложно, выгодно, и Анатолий смог это сделать. А позже пожелал услышать ответы на все вопросы, подпадающие под условия соглашения. И узнал, что женщина была матерью Ермака, очень серьезно больной каким то редким заболеванием, и что семнадцать минут и пять секунд – это время, достаточное для того, что бы Ермак убил сорок с небольшим человек, и еще много всего интересного.

 Так вот, двух секунд хватило Богданову что бы понять, что задумал Алекс, а Алексу тех же двух секунд на свершение задуманного не хватило. Еще секунды хватило на то, что бы одной рукой опрокинуть на брюки Алекса кружку свежесваренного, только что принесенного кофе, а другой схватить его за горло. «Считаю до десяти. Если к концу счета ты будешь в пределах моей видимости, я оторву тебе правую руку» «Да ты что?! Этот эльф меня ударил!» Анатолий Анатольевич как то резко успокоился, голос его зазвучал низко, медленно и очень уверенно, хотя сам он играл с огнем – не имел Богданов возможности использовать хоть крупицу своих способностей, но в самом тяжелом случая мог  отделаться несколькими месяцами больницы, а вот Света… «Раз» «Вот сволочь! Обжег то как…» «Два» «Да что ты можешь? Ты мне все равно ничего не сделаешь» «Четыре» «Ты совсем охренел?! Горло то мое отпусти!» «Пять» - Богданов закрыл глаза. Обычно пяти секунд ему хватало на любое преобразование, будь то превращение живой плоти в пылающий факел или телепортации на большие расстояния, сращивание сломанной кости и прочее. И об этом в Новом институте знали многие, и Алекс, уже ощутивший на себе один раз последствия конфликта с Богдановым, мгновенно замолчал и бросился к двери, по пути натыкаясь на столы и стулья, сбив с ног официанта, и на счет девять он был уже на улице.

 «Света, ты как? Давай пересядем за другой столик, закажем кофе и мороженного, а здесь пусть вытрут пролитый кофе, хорошо?» «Хорошо» «Так... Девушка! Два кофе и мороженного с двойной карамелью. И пепельницу со спичками… Да, Свет, а где Александр? Где Ольга? И почему ты здесь одна?» «Александр поехал домой за костюмами, Ольга захотела его проводить, а я – дождаться вас. К тому же Александр просил вам передать вот это» - Ольга достала из своей сумочки новый черный кожаный кошелек, зажигалку, пачку сигарет и лист, сложенный вдвое, на которой каллиграфическим подчерком Александра было выведено: «Автономия… Когда тебе в голову придет что-нибудь типа этого, ты сначала посоветуйся со мной, подумай в спокойной обстановке… В кошельке деньги, тебе должно хватить, я в три буду у  главного входа в инст с костюмами и оружием. Александр» Анатолий проверил количество наличности в кошельке, и если это – на первое время, то все очень и очень неплохо.

 Полчаса прошли в непринужденном общении между Светой (прикончившей свое мороженное) и Богдановым (осушившим четыре кружки кофе()кончившей свое мороженноенном общении между Сетой и Богдановым на койной обстановке.ом Александра было выведенно вериющий фак),  но Анатолий то и дело ловил себя на мысли, что переживает за Свету – вроде как бы и эльф, захотел и за месяц геморроя сделал нового, а вот беспокоится, и все тут. «С этим надо что-то делать» - подумал Анатолий, но что это «это» и что с ним делать, так и не понял. Ладно, Света, время ехать. Вот деньги, сядешь на такси и сразу домой – посмотри пожалуйста, что бы у мамы… Марины Анатольевны значит, все было впорядке. Хорошо?» «Да, Мастер» Богданов цокнул языком, вздохнул и вместе со Светой вышел на улицу.

 Когда спустя минуту рядом остановилось такси, Анатолий попытался убедить Свету ехать первой, на что ему весьма пылко возразили. «Так, Света, садись в машину и езжай домой. Я поеду на следующем такси» «Нет!» «Что значит нет?!» «Нет – значит нет!» «Света, пожалуйста…» «Ты ведь торопишься в институт» «Я буду переживать, если не посажу тебя на такси» «Нет!» «Почему нет? Я луч